Межрегиональный интернет-журнал «7x7» Новости, мнения, блоги
  1. Пензенская область
  2. «Они говорили, что напоят меня водой и ток будет проводиться лучше». Допрос фигуранта «пензенского дела» Армана Сагынбаева — в 15 цитатах

«Они говорили, что напоят меня водой и ток будет проводиться лучше». Допрос фигуранта «пензенского дела» Армана Сагынбаева — в 15 цитатах

Екатерина Герасимова
Фото Екатерины Герасимовой, коллаж Александра Степанова
Поделитесь с вашими знакомыми в России. Открывается без VPN

Один из подсудимых по «пензенскому делу» о террористическом сообществе «Сеть»* Арман Сагынбаев заявил, что почти год молчал о пытках током, чтобы не умереть в СИЗО. На допросе в Пензенском областном суде 24 сентября он признался, что до сих пор не ощущает себя в безопасности. «7х7» собрал показания Сагынбаева в 15 цитат и монологов.

Кто такой Арман Сагынбаев

Арман Сагынбаев — один из фигурантов дела о террористическом сообществе «Сеть»*. Его сотрудники ФСБ задержали в Санкт-Петербурге 5 ноября 2017 года. По версии обвинения, Сагынбаев в «Сети»* был «сапером» — он отвечал за подбор и снабжение самодельными взрывными устройствами, компонентами для их изготовления, гранатами, минами, фугасами, зажигательными смесями, учил обращаться со всем этим остальных участников.

До переезда в Петербург Сагынбаев родился и жил в Новосибирске. Работал программистом в Новосибирском технопарке, интересовался точными науками, увлекался вегетарианством и придерживался антифашистских убеждений. В Пензе Сагынбаев был трижды: в мае 2015 года, в середине 2016 года и в январе 2017 года. В это время он виделся с другими фигурантами «Сети»* на квестах и играх в страйкбол. На момент задержания работал программистом в Петербурге, выращивал овощи у себя на балконе и занимался производством веганского сыра без молока. Незадолго до задержания у Сагынбаева сгорело веганское кафе в Петербурге.

Жизнь до «Сети»*

О нападении неонацистов в Новосибирске

— В 14 лет на меня напали семь неонацистов в центре Новосибирска. Это было в центре города, на остановке, в час пик. И ноль человек обратили на это внимание. Я получил серьезную травму головы, но уголовное дело было закрыто. В 2013 году я купил травматический пистолет 43 калибра. Для самообороны. Но в 2015 году сдал его: понял, что он не нужен и что все равно не смогу выстрелить в человека.

О своем имени

— Имя Арман мне не нравилось, чаще я представлялся Андреем. Когда искал работу, то несколько раз представлялся Андреем, потому что если представлялся Арманом, то мне отказывали еще до личной встречи. Так было с жильем и с работой: говорили «мы вам перезвоним» или «мы вам не сдадим жилье». Хотя я выгляжу довольно цивилизованно. <…> Бабушка и дедушка крестили меня под именем Андрей и называли «Андрюшей». Пришлось долго объяснять сотрудникам СИЗО, почему они меня так называли в телефонном разговоре. <…> «Андреем Безопасность» меня никогда не называли: это звучит так же абсурдно, как и «Андрей Опасность».

О «навыках выживания»

— Увлекался походами и сплавами с семи лет, ходили вместе с семьей. В армии не служил по здоровью, поэтому мне всегда были интересны военно-патриотические игры типа «Зарницы». <…> Я очень часто ездил автостопом. Два раза ездил по четыре тысячи километров из Питера в Новосибирск. В пути велика вероятность застрять где-нибудь в поле. Для этого изучал некоторые навыки — не выживания, конечно — скорее, ориентирования на местности.

Походы, «Сеть»* и роль «сапера»

О связях с другими фигурантами «Сети»*

— Был знаком со всеми, кроме [Михаила] Кулькова. С [Дмитрием] Пчелинцевым познакомился в Москве в сентябре 2010 года, с [Ильей] Шакурским — в мае 2015 года в Пензе на игре в страйкбол. С [Максимом] Иванкиным виделся два раза в Пензе в середине 2016 года. С [Василием] Куксовым и [Андреем] Черновым виделся на квесте в заброшенном лагере «Карасик» [село Колос, Пензенская область] в январе 2017 года. Там же один раз видел Егора Зорина.

О походах и страйкболе

— Заинтересовался страйкболом в 2015 году, когда был в гостях у Пчелинцева. [С другими фигурантами «Сети»*] нас связывали общие интересы к вегетарианству, страйкболу и [совместный] отдых в экологически чистой местности [Пензе]. <…> Правила игры я гуглил в интернете, играл в «горке» [походной одежде]: купил ее на рынке в Пензе. <…> [Страйкбольного] привода у меня не было, арендовал. Некоторые играли в масках, потому что повреждения от игры в страйкбол — не очень потрясающее зрелище. Я надевал на лицо футболку, подходящего ничего не было. <…> Когда пропал интерес к страйкболу, я перестал приезжать в Пензу.

О распределении ролей

— Роли на играх могли быть: медик, инженер, тактик, разведчик. Они распределялись по принципу «камень, ножницы, бумага» или голосованием. Если было мало людей, то тот же медик был нужен только для того, чтобы подбежал, «наложил повязку» и человек как будто «воскресал». Игра продолжалась. Но, в целом, конечно, это игра на доверие: если в тебя попали, ты должен уйти. Не очень интересно играть с «бессмертным» человеком.

О «Сети»*, терроризме и оружии

— Во время встреч с Пчелинцевым мы общались на бытовые темы — например, как у него с Ангелиной [женой]. Смену власти и политику не обсуждали. Про группу «5.11» и ее подгруппу «Восход» мне ничего неизвестно. В политических собраниях и съездах участия не принимал. Навыков стрельбы, изготовления взрывных устройств и смесей у меня нет. Про тайники с оружием на территории Пензенской области Зорин мне не говорил. Это было бы странно: мы виделись всего один раз в машине по пути на квест.

О Владе Добровольском

— С [секретным свидетелем «Кабановым» по версии обвинения и неонацистом и провокатором — по версии защиты] Добровольским я общался в январе 2017 года в Пензе и по скайпу потом. Шакурский попросил меня об этом из-за своей известности [у пензенских неонацистов]. Я играл роль «отбитого» и неадекватного человека, который хочет революции. Добровольский говорил мне, что в Тюмени у него есть соратники, которые хотят устроить госпереворот, приглашал меня туда. Я рассказал ему, как переустановить операционную систему [на компьютере]. Потом я начал его игнорировать, потому что он оказался «отбитым».

Задержание

О первом обыске

— Примерно в 6:30 утра [5 ноября 2017 года] ко мне домой [в Петербурге] довольно громко постучали. Я уже проснулся, потому что надо было гулять с собакой, но был еще сонным. Мне сказали, что это участковый, и я, как любой законопослушный гражданин, открыл дверь. Я бы сказал, что ко мне ворвались пять человек, двое из них были с пистолетом, тыкали мне им в лицо. Они кричали: «Мордой в пол, **** [грубое определение женщины], это ФСБ!» Я был потрясен. Они повалили меня на пол, тыкнули какой-то бумагой в лицо, наверное ордером на обыск, надели наручники. Так начался обыск. На нем было двое понятых от ФСБ. По окончании мне дали подписать протокол обыска и сказали: «Собирайся, ты поедешь в СИЗО». Потом я уже узнал, что двое из них были сотрудниками из УФСБ по Петербургу, остальные оперативники, один из них из Пензы. Но ни одного технического специалиста при изъятии электронных устройств не было [у Сагынбаева изъяли ноутбук, два телефона и жесткий диск, который открылся у сотрудников ФСБ и не открылся в суде. Сагынбаев говорил, что диск давно был нерабочим].

О втором обыске и дороге в Пензу

— Меня отвели в машину бордового цвета, и мы поехали на место моего фактического проживания в [Петербурге]. На голову мне натянули мешок или балаклаву прорезью назад. Сотрудники ФСБ изъяли все что захотели и положили в ту же машину. В протоколе они написали ложь: что изъятые вещи передали в УФСБ по Петербургу и Ленинградской области. Через мешок я видел эти вещи, они все 30 часов ехали со мной до Пензы. Пока мы ехали, сотрудники ФСБ останавливались, чтобы купить коньяк и пепси. Им было весело, они шутили и смеялись.

О пытках током

— Как только мы отъехали, один из сотрудников ФСБ достал коробку коричневого цвета. Там были переменные резисторы — как те, когда переключаешь громкость — и подключили провода [от коробки] к большим пальцам моих рук. Они проверили [на мне] ток.

Я орал. Пчелинцев точно описал эти ощущения: как будто с тебя заживо снимают кожу, а когда ток отключают — как будто ничего и не было. Боль — это неподходящее слово. Это была не только физическая и не только боль. Это мучения, страдания.

[Сотрудники ФСБ] задавали бредовые вопросы про группу «5.11», моего тренера в спортзале и как делать бомбы. У нас семерых есть шутка: что у них в это время заработал «электрозапоминатель»: они сами говорили, как делать бомбу и что [мне] нужно сказать. Они говорили, что напоят меня водой и ток будет проводиться лучше. Угрожали присоединить датчики тока к гениталиям. Все это сопровождалось матом, оскорблениями и ударами по голове.

О веганском бургере, селитре и пудре

— В кармане у меня [при задержании] была записка со списком продуктов. Не знаю, как он [список] спроецировался у [следователя] Токарева на бумагу в этом виде [по версии обвинения, на жестком диске Сагынбаева нашли документ «Свод „СетиЛ»*, в котором, среди прочего, был рецепт веганского бургера]. <…> Аммиачную селитру, которую у меня нашли при обыске, я использовал как удобрение. Алюминиевая пудра — часть светоотражающих элементов для выращивания растений. Я хотел их изготавливать и продавать, потому что западные аналоги сильно подорожали на рынке после 2014 года.

Жизнь в СИЗО

О карцере и одиночной камере

— Месяц я находился в спецблоке, где холодно и сыро. Это одиночная камера №26, где сидел Пчелинцев. Я бы описал ее как место, способствующее смерти. Поэтому я поддерживал свои [признательные] показания, чтобы не умереть. <…> По возвращении в СИЗО и отказа от показаний у меня нашли лезвие в спичечном коробке. Но его никогда у меня не было. После этого меня посадили в карцер на три дня. Сказали, что так было нужно.

О признательных показаниях

— Когда я был в КПЗ [камере предварительного заключения СИЗО], сотрудники ФСБ сказали, чтобы я признался в участии в террористическом сообществе. Чтобы я сказал это мерзкое и отвратительное слово. Потому что «когда меня заключат под стражу, они смогут прийти и добиться своего». <…> Я давал признательные показания и не отказывался от них до последнего [последний раз признательные показания Сагынбаев давал 1 июня 2018 года, заявил о пытках 4 сентября 2018 года], потому что следователи давили на самое больное и самое дорогое. Они говорили: «Если возьмешь 51-ю статью [отказ свидетельствовать против себя], мы пустим по кругу [Анну] Топчилову [девушку, с которой Сагынбаева связывали тогда «суперблизкие», с его слов, отношения] всем оперативным отделом». Они называли адрес, где живет дочь с бывшей женой. Кстати, сегодня ей исполнилось семь лет. В той ситуации я посчитал единственно верным решением подписать все, что они [сотрудники ФСБ] хотели.

Тогда и далее я все время осознавал, что они могут сделать с моими близкими все что угодно.

Просил адвоката не предпринимать ничего, что могло бы обидеть, огорчить или навредить сотрудникам ФСБ. Я не хотел, чтобы у меня поехала крыша. Но я до сих пор не ощущаю себя в безопасности.

О здоровье

— У меня серьезное хроническое заболевание, я состою на учете в Новосибирске. Ежедневно принимаю лекарства в СИЗО два раза в день. Но это далеко не полное лечение, которое мне необходимо. После ареста я пропустил 10 дней [лечения] и 20 приемов лекарств. Когда меня возили на обследование в стационар в Саратове — было еще три дня пропуска. Сейчас у меня постоянно болит голова. Я писал жалобы на действия сотрудников медчасти СИЗО, но их игнорируют.


О террористическом сообществе «Сеть»* стало известно, когда в октябре 2017 года ФСБ возбудила уголовное дело.

В мае прокуратура огласила обвинительное заключение, подсудимые не признали свою вину и заявили, что дали признательные показания под пытками. Часть этих показаний впервые огласили 15 января 2019 года на открытом заседании в Пензенском областном суде. Ни одно уголовное дело по заявлениям о пытках фигурантов дела не возбуждено.

О давлении и пытках по делу «Сети»* заявляли родители и друзья подсудимых. Некоторые из них отказались от своих показаний, которые дали на следствии. Жены Пчелинцева и Куксова тоже заявляли суду о давлении ФСБ на их мужей.

*«Сеть» — террористическая организация, запрещенная в России.

* В материале упомянута организация Сеть, деятельность которой запрещена в РФ
Материалы по теме
Мнение
2 октября 2023
Николай Кузьмин
Николай Кузьмин
Дмитрий Медведев вчера написал текст, от которого очень тяжело и бесперспективно
Мнение
30 сентября 2023
Татьяна Джинчвеладзе
Татьяна Джинчвеладзе
Меня задержали за одиночный пикет под окнами губернатора Тверской области
Комментарии (0)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
Стать блогером
Свежие материалы
Рубрики по теме
Дело «Сети»*ИсторииПензенская областьРепрессии