Оба-два писателЯ

Навеяло каментами к столбовскому посту, о реализме и романтике.

В начале девяностых редактировал я мемуары одного человека. Он был немного "со сдвигом", но не опасен.  Не то что по нынешним временам, но  и по советским законам его нельзя было заключать в психбольницу. Но с восьмидесятого года, когда он сказал что-то не то про Олимпиаду, его стали регулярно сажать в психушку и там лечить по полной программе - галаперидолом и т.д.

Вот это всё он и описал в своих мемуарах. Я набирал этот текст на компьютере, попутно редактируя. Потому что врач у него в палату входил не просто так, а "зловещими шагами". Санитар не просто решал чего-то, а "в его чёрной душе бродили ужасные замыслы". И так далее. Я все эти художества, конечно, убирал, а он заставлял вернуть на место. Я говорил ему, что если он просто бесстрастно расскажет о том, что с ним делали, эффект будет гораздо сильнее. Ты не понимаешь, говорил он, надо же нагнетать, надо же будоражить. Мы же с тобой оба-два писателЯ, говорил он, как же ты не понимаешь.

В общем, я вернул в текст все художества, отдал ему дискету, но содействовать публикации в таком виде отказался. Он это  где-то опубликовал, такие мемуары тогда были востребованы. Потом он всем рассказывал, что я по заданию КГБ пытался сорвать публикацию его рукописи. А потом ещё в одной газете  написал, что я вообще жидомасон, о чем я до сих пор вспоминаю с гордостью, хотя такую честь не заслужил ни происхождением, ни деятельностью.

К чему я это. Ну да, я реалист и вообще зануда. Видимо, поэтому подозрительно отношусь к авторской песне. Когда мне поют о том, что они едут за туманом и за запахом тайги, я не верю автору. Не потому, что считаю, что он на самом деле едет за деньгами. А потому, что тайга для меня лишена романтики. Это всего лишь привычная среда обитания.

И к душераздирающим текстам про ГУЛАГ я тоже отношусь подозрительно. Дело ведь не в том, расстреливали или не расстреливали несовершеннолетних. И не в том, клали или не клали зэков на 503 стройке в насыпь. Репрессии страшны не отдельными ужасами, а своей обыденностью. Люди жили в этой атмосфере многие годы, она их сильно и безвозвратно деформировала. Если хотите ужасов - откройте любой том книги памяти жертв политических репрессий и прочитайте его от корки до корки. Именно от корки до корки. Хотя там никаких нагнетаний и будоражений, сухие биографические справки. Особенно рекомендую "кулацкие" тома, например, вот этот.