О рассмотрении дел об условно-досрочном освобождении и замене наказания на более мягкое

6 августа Екатерина Белых объявила о том, что подала заявление о разводе. После этого сообщения это первый текст авторства Никит Белых на сайте WN. Конечно, текст колонки был прислан до самого события, но уже было понятно, что к этому все идет. Колонка не о разводе. Но ничуть не о менее важном.                  

Решил продолжить тему с судебными практиками, когда рассматриваются дела об условно-досрочном освобождении и замене наказания на более мягкое в порядке статьи 80 УК РФ (Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания). Общее ощущение не меняется — решения, которые принимают суды (во всяком случае первой инстанции), часто бывают настолько странными, что, соответственно, порождают у осужденных огромное количество предположений, заставляющих усомниться в умственных способностях либо моральной безупречности Фемиды. Примерно об этом говорил мне один из осужденных (правда, в других формулировках, более емких и, надо признать, более доходчивых), испытывая творческое послевкусие от очередной попытки убедить суд в целесообразности замены ему наказания на принудительные работы. При наличии положительной характеристики, работы, можно так выразиться, на руководящей должности — завхоза, множества поощрений и отбытия 14 (!) лет из назначенных судом 18, он узнал, что районный суд Скопинского района сомневается в том, что осужденный П. твердо встал на путь исправления, и указывает на его, осужденного П., нестабильное поведение, исходя из наличия взыскания, наложенного (и давным-давно погашенного) в 2006 году. 13 лет назад. 13, Карл!

Мне стало интересно, как система уголовно-исполнительного законодательства подходит к вопросу критериев исправления осужденного. Я поднял подшивки ФСИНовских газет и журналов (помимо «Казенного дома» я выписываю «Преступление и Наказание», «Ведомости уголовно-исполнительной системы») и попросил адвоката привезти статьи Богданова, Канеева, Шнарова, Филимонова и других авторитетных правоведов.

Со смешанными чувствами убедился в том, что проблематика обсуждается, многие высказываются за более четкое регламентирование критериев исправления в законодательстве.

Удивительно, что на постсоветском пространстве наиболее системно к этому вопросу подошли братья-белорусы. В УИК Беларуси четко расписаны степени исправления:

•         ставший на путь исправления;
•         твердо ставший на путь исправления;
•         доказавший свое исправление.

Расписаны критерии и условия для этих степеней, но что наиболее важно — степень исправления определяется не судом, который впервые видит осужденного и должен дать оценку, а администрацией учреждения по результатам аттестации на основании всестороннего изучения. То есть учреждение дает не характеристику, на которую, как показывает практика, суд часто вообще не обращает внимания, удовлетворяя ходатайства осужденных с отрицательной характеристикой и отказывая положительно характеризующимся, а аттестацию, где уже отражена степень исправления.

Когда я поделился этими рассуждениями с аксакалами системы из числа сотрудников ФСИН, они предположили, что такая модель может породить «серьезные коррупционные проявления в федеральной службе» (я не шучу, так и сказали — вот это я понимаю уровень корпоративной самокритики!). А сейчас? Та же самая коррупция, но в судебной системе — это нормально?

«Не нормально», — вздохнули аксакалы. «Уровень доверия населения к судебной системе выше или ниже, чем к ФСИН?» — спросил я. «И тот, и другой неважные», — толерантно ушли от ответа аксакалы.

Но лучшим мне показалось мнение одного осужденного, который при обсуждении этого вопроса (я иногда провожу такие «дискуссионные клубы») затянулся сигаретой и, выпустив в голубое небо облачко белого дыма, произнес: 

«А может судьи считают, что УДО — это не аббревиатура, а цельное японское слово, где ДО — иероглиф, означающий путь? Путь, по которому можно двигаться бесконечно. Путь исправления. И не важно, встал ты на него, твердо встал или только делаешь первые шаги. Самоценен сам путь и движение вперед. И суд не хочет прервать этот путь в интересах нас самих».

Лишь короткое матерное слово в конце этого проникновенного спича развеяло мираж Фудзи и цветущей сакуры. А было красиво.