До боли знакомая многим российским юристам ситуация, которой я не могу не поделиться.
Итак, 30 сентября 2019 г. пять истцов обращаются в Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга с исковым заявлением о компенсации морального вреда. Троих истцов я представляю по доверенности, еще двое подписывают иск самостоятельно.
До 8 ноября на сайте суда нет абсолютно никакой информации — звоню в суд, но, со слов помощницы судьи, никакое определение не принято.
11 ноября утром вижу на сайте суда информацию о том, что иск возвращен. Вновь звоню в суд, делая вид, что ничего о возврате мне не известно:
— В пятницу с вами созванивались, там что-то прояснилось по материалу?
— Минуточку… так еще 6 октября определение о возврате принято!
— Да вы что, а в пятницу вы же мне сказали, что нет никакого решения. Когда можно подойти?
— Сегодня после 14 часов или завтра.
— Завтра удобнее.
— Ой, все-таки лучше сегодня. Завтра загруженные день, много заседаний.
— ОК, тогда сегодня заеду.
Приезжаю в суд к 14 часам. По традиции жду окончания заседания. Помощница с удивлением:
— Вы же завтра хотели приехать…
— Так вы же сами просили сегодня.
— Да, точно…
Примерно спустя час выдают определение от 6 октября 2019 г., которого еще в пятницу не существовало (а судя по количеству опечаток в тексте — тоже).
Основание для возврата иска — приложены три доверенности, а иск якобы подан мной от имени пяти истцов. Показываю на шапку, в которой написано, что представляю интересы трех истцов, а также демонстрирую подписи под иском — мою и двух истцов, реализовавших право на обращение в суд самостоятельно. В ответ сначала тишина, потом «ну суд уже высказал свое мнение».
Готовя процессуальные документы, я все еще наивно ожидаю того, что кому-то в российских судах интересно читать аргументы, основанные на практике Конституционного суда Российской Федерации или Европейского суда по правам человека, доктрине и пр. Тут бы с процессуального кодекса начать…
